Смок - боевой змей - Страница 10

— Тебе бы только брагу цедить с утра до ночи! — заворчал первый всадник, но коня повернул. Следом направились и другие.

«Крепко сторожат! — укорил себя Некрас. — Светояр упреждал. Ворочаться надо через лес. Только про птицу он зря — змея не углядели…» — усмехнувшись этой мысли, сотник спрятал саблю в ножны и вновь устроился под кустом.

…Олята вернулся нескоро. Некрас услыхал его шаги издали, перебрался под другой куст и оттуда внимательно смотрел, не идет ли кто следом за отроком. Не шел. Сотник вышел навстречу и сразу увидел на грязных щеках отрока две широкие дорожки от слез.

— Били?! — спросил сочувственно.

— Нет! — радостно ответил Олята. — Это я, чтоб в город пустили. Батьку ищу! Сжалились… Только тиун увидел — и плеткой! — отрок задрал рукав рубахи и показал багровый след на плече. — Потрох сучий!.. Все равно я высмотрел!

— Что?

— Внутри города все завалено сеном — до самых заборол!

— Натащили в город сена?! — изумился Некрас. — Зачем?

— Не знаю…

— Они же сами себя спалят!

— Сотник, что над воями стоит, запретил жечь огонь в городе. У жильцов отобрали кресала, вынесли все светцы, лучины, дрова. Еду готовят в посаде, все там обедают — и жильцы и вои.

— Как выведал?

— Зашел в корчму, посидел в уголке… Люди громко говорят.

— Молодец! — похвалил Некрас. — Вот тебе! — он достал из-за пояса и протянул отроку нож в кожаных ножнах.

— Мне?! — вспыхнул краской Олята. — А как ты?..

— Еще один есть! — Некрас похлопал по голенищу сапога.

Обратно они шли через лес, поэтому до своей промоины добрались только к вечеру. Смок встретил их радостным рыком. Некрас первым делом замел на берегу утренние следы, присыпал песком кострище, затем вытащил куканы и накормил змея рыбой. Отправив Оляту в лес собирать хворост, он развел в дальнем конце промоины костер и обжарил на прутиках ломти копченой свинины. Для Оляты оставил несколько рыбин на кукане — пусть лакомится! Отрок, натащив хвороста, принялся печь рыбу на углях, затем они пообедали — каждый своим печевом. Некрас запивал свинину медом из фляги, Олята обошелся речной водицей. Они собрались уже встать, как из сгустивших сумерек к костру выплыла белая тень.

— Это мое место! — капризно сказала гостья. — Зачем вы здесь?

Некрас схватился было за саблю, но присмотрелся и опустил руку. Перед ними стояла то ли девочка, то ли девица в драной рубахе до щиколоток. Немытое лицо, нечесаные волосы и черные от грязи ноги… Гостья шагнула ближе, и Олята разглядел неподвижное лицо и странный взгляд.

«Навка!» — понял он и оцепенел от ужаса. А Некрас не смутился.

— Садись гостья дорогая! — сказал он, указывая навке пень, на котором сидел сам. — Не побрезгуй, отведай нашего угощения! — Некрас ловко сложил на лист лопуха оставшиеся куски свинины, ломоть хлеба, прибавил к ним печеных судаков. Все это с поклоном подал гостье. Та, мгновение поколебавшись, взяла еду и села на пенек. Свинину она отложила, а рыбу стала есть, отхватывая зубами большие куски и чавкая.

«Навка! — утвердился в своем подозрении отрок. — Рыбу выбрала…»

Тем временем Некрас поднес навке фляжку. Та надолго приникла к горлышку, а затем, отбросив обглоданный хребет, схватила следующую рыбу и не остановилась, пока не обгрызла, не обсосала ее до последней косточки.

— Укусно! — заметила навка, бросая на песок и этот хребет. — Не хочу более! Добрые вы люди… Что делаете здесь?

— Рыбу ловим! — пояснил Некрас, кланяясь. Когда сотник выпрямился, Олята заметил в его глазах какие странные искорки.

— Здесь я рыбу ловлю! — нахмурилась навка.

— Прости, не знали! — развел руками сотник. — На рассвете уйдем!

— Ладно! — согласилась навка. — Но чтоб на рассвете… Это кто? — навка испуганно указала на голову подползшего к костру змея.

— Смок мой, — пояснил Некрас. — Не бойсь, он добрый.

— Не укусит? — деловито осведомилась навка.

— Ни в жисть! — заверил Некрас.

Навка встала, подошла к змею и осторожно тронула его ладошкой. Смок закрыл глаза и заурчал. Навка погладила его по колючей голове и отступила к костру.

— Пойду! — сказала она, потягиваясь. — Спать хотца. Отрок пусть идет со мной!

Олята испуганно отшатнулся.

— Не бойсь! — шепнул ему на ухо Некрас. — Она безвредная…

Олята робко встал, навка взяла его за руку и повела за собой. «В воду потянет! — дрожал Олята. — Там обовьет руками — и на дно!» Отрок оглянулся в надежде, что Некрас заберет его, но сотник только улыбнулся ему. Навка к облегчению отрока повела его не к реке, а в лес. Недалеко. У высокой сосны она наклонилась и стала странно грести руками. Олята присмотрелся и понял, что навка разравнивает кучу сухого мха.

— Добро будет! — сказала гостья, разгибаясь. — Ложись! Спать будем!

Олята, поколебавшись, робко прилег, навка тут же пристроилась рядом. Обняв Оляту, она уткнулась носом в его плечо и ровно задышала. От странной гостьи пахло потом и немытым телом. Олята вдруг сообразил, что навки так не пахнут. Они же в реке живут, должны быть чистые! Олята осторожно отодвинулся от странной девицы, рука ее соскользнула с его плеча.

— Не ходи во двор, Василько! — пробормотала она. — Засекут! Они злые…

Олята замер, чуть дыша, и девица успокоилась. Скоро она стала мерно посапывать. Олята осторожно отполз в сторону, встал и пошел обратно. Некрас ничуть не удивился его появлению. Он вообще занимался странным делом: зажав меж ног глиняный горлач, ножом вертел в боку его дырку. Круглую рукоять острого ножа сотник пристроил меж ладоней, встречными движениями их он и вращал нож. Обожженная глина скрипела, но поддавалась. Олята удивился, почему сосуд не трескается от нажима, но, присмотревшись, разглядел: внутри горлач забит песком.